Новелла (1920)
Сун Цзинь-хуа, пятнадцатилетняя проститутка, сидит
дома и грызет арбузные семечки. Время от времени она смотрит на
маленькое бронзовое распятие, висящее на стене ее убогой комнатушки, и в
ее глазах появляется надежда. Цзинь-хуа — католичка. Она стала
проституткой, чтобы прокормить себя и старика отца. Цзинь-хуа уверена,
что «господин Христос» понимает, что у нее на сердце, и ее ремесло не
помешает ей попасть на небо, «иначе господин Христос был бы все равно
что полицейский из участка в Яоцзякао». Когда она говорит об этом
японскому туристу, с которым провела ночь, он улыбается и дарит ей на
память нефритовые сережки.
Месяц спустя Цзинь-хуа заболевает сифилисом, и ей
не помогают никакие лекарства. Однажды ее подруга говорит, что
существует поверье, будто болезнь надо поскорее отдать кому-нибудь
другому — тогда через два-три дня человек выздоровеет. Но Цзинь-хуа не
хочет никого заражать дурной болезнью и не принимает гостей, а если кто и
заходит, она только сидит и курит с ним, поэтому гости постепенно
перестают к ней ходить и ей становится все труднее сводить концы с
концами. И вот однажды к ней приходит подвыпивший иностранец — загорелый
бородатый мужчина лет тридцати пяти. Он не понимает по-китайски, но
слушает Цзинь-хуа с такой веселой доброжелательностью, что у девушки
становится радостно на душе.
Гость кажется ей прекраснее всех иностранцев,
которых она до сих пор видела, не говоря уже о ее земляках из Нанкина.
Однако ее не оставляет чувство, что она где-то уже видела этого
человека. Пока Цзинь-хуа пытается вспомнить, где она могла его видеть,
незнакомец поднимает вверх два пальца — это означает, что он предлагает
ей два доллара за ночь. Цзинь-хуа качает головой. Незнакомец решает, что
ее не устраивает цена, и поднимает три пальца. Так он постепенно
доходит до десяти долларов — суммы огромной для бедной проститутки, но
Цзинь-хуа все равно отказывает ему и даже сердито топает ногой, отчего
распятие срывается с крючка и падает к ее ногам. Поднимая распятие,
Цзинь-хуа глядит на лицо Христа, и оно кажется ей живым подобием лица ее
гостя, сидящего за столом.
Ошеломленная своим открытием, Цзинь-хуа забывает
обо всем на свете и отдается иностранцу. Когда она засыпает, ей снится
небесный град; она сидит за столом, уставленным яствами, а за ее спиной
на стуле из сандалового дерева сидит иностранец, и вокруг его головы
сияет нимб. Цзинь-хуа приглашает его разделить с ней трапезу. Иностранец
отвечает, что он, Иисус Христос, не любит китайскую кухню. Он говорит,
что если Цзинь-хуа съест угощение, тоее болезнь за ночь пройдет. Когда
Цзинь-хуа просыпается, рядом с ней никого нет. Она думает, что
иностранец с лицом Христа ей тоже приснился, но в конце концов решает:
«Нет, это был не сон». Ей становится грустно оттого, что человек,
которого она полюбила, ушел, не сказав ей на прощание ни слова, не
заплатив обещанные десять долларов. И вдруг она чувствует, что,
благодаря чуду, свершившемуся вее теле, страшные язвы бесследно исчезли.
«Значит, это был Христос», — решает она и, встав на колени перед
распятием, горячо молится.
Весной следующего года японский турист, который
когда-то уже приходил к Цзинь-хуа, снова навещает ее. Цзинь-хуа
рассказывает ему, как Христос, сойдя однажды ночью в Нанкин, явился ей и
исцелил от болезни. Турист вспоминает, как некий метис по имени Джордж
Мерри, человек дурной, недостойный, хвастался, что провел в Нанкине ночь
с проституткой, а когда та уснула, сбежал потихоньку. Он слышал также,
что потом этот человек сошел с ума на почве сифилиса. Он догадывается,
что Цзинь-хуа заразила Джорджа Мерри, но не желает разочаровывать
набожную женщину. «И ты ни разу с тех пор не болела?» — спрашивает
японский турист. «Нет, ни разу», — твердо отвечает Цзинь-хуа с ясным
лицом, продолжая грызть арбузные семечки. |